Канетти Э., Московичи С. Монстр власти

Как считали выдающиеся исследователи массовой психологии Э. Канетти и С. Московичи, определенные представления о человеческой природе скрыты, пока мы в одиночестве, но заявляют о себе, когда мы собираемся вместе. Толпа, "масса", понимается Канетти и Московичи как социальное животное, сорвавшееся с цепи, как неукротимая и слепая сила. Но именно поэтому она нуждается в вожде, который, используя иррациональную сущность масс, пленяет их своим гипнотизирующим авторитетом. Культ личности, хотя его так и не называют, из исключения становится правилом, а ослабление партий почти повсюду только укрепляет могущество лидеров. Политика в эпоху глобализации еще больше, чем в прошлом, становится массовой политикой и сама приобретает иррациональные черты. Этот Монстр власти, подобно Левиафану, имеет множество голов...

Канетти Э., Московичи С. Монстр власти

Как считали выдающиеся исследователи массовой психологии Э. Канетти и С. Московичи, определенные представления о человеческой природе скрыты, пока мы в одиночестве, но заявляют о себе, когда мы собираемся вместе. Толпа, "масса", понимается Канетти и Московичи как социальное животное, сорвавшееся с цепи, как неукротимая и слепая сила. Но именно поэтому она нуждается в вожде, который, используя иррациональную сущность масс, пленяет их своим гипнотизирующим авторитетом. Культ личности, хотя его так и не называют, из исключения становится правилом, а ослабление партий почти повсюду только укрепляет могущество лидеров. Политика в эпоху глобализации еще больше, чем в прошлом, становится массовой политикой и сама приобретает иррациональные черты. Этот Монстр власти, подобно Левиафану, имеет множество голов...

Канетти Элиас, Московичи Серж Монстр власти

Как считали выдающиеся исследователи массовой психологии Э.Канетти и С.Московичи, определенные представления о человеческой природе скрыты, пока мы в одиночестве, но заявляют о себе, когда мы собираемся вместе. Толпа, "масса", понимается Канетти и Московичи как социальное животное, сорвавшееся с цепи, как неукротимая и слепая сила. Но именно поэтому она нуждается в вожде, который, используя иррациональную сущность масс, пленяет их своим гипнотизирующим авторитетом. Культ личности, хотя его так и не называют, из исключения становится правилом, а ослабление партий почти повсюду только укрепляет могущество лидеров. Политика в эпоху глобализации еще больше, чем в прошлом, становится массовой политикой и сама приобретает иррациональные черты. Этот монстр власти, подобно Левиафану, имеет множество голов…

Московичи Серж, Канетти Элиас Монстр власти

Как считали выдающиеся исследователи массовой психологии Э.Канетги и С.Московичи, определенные представления о человеческой природе скрыты, пока мы в одиночестве, но заявляют о себе, когда мы собираемся вместе. Толпа, "масса", понимается Канетти и Московичи как социальное животное, сорвавшееся с цепи, как неукротимая и слепая сила.

Гоббс Т., Канетти Э. Левиафан. Как рождается чудовище власти

В 2015 году в России с большим успехом прошел фильм Андрея Звягинцева "Левиафан". В этом фильме библейский образ "Левиафана" используется как метафора государственной власти. Подобное отождествление впервые использовал английский философ Томас Гоббс, который в своем произведении сравнил государственную машину с Левиафаном ("смертным Богом"). .В книге, представленной вашему вниманию, приводится этот знаменитый трактат Гоббса. Оппонентом английского философа выступает Элиас Канетти - австрийский мыслитель, лауреат Нобелевской премии. Опираясь на фрейдистскую теорию, Канетти показывает, как происходит подчинение массы ее руководителям, и проводит параллель между руководством и паранойей. .

Гоббс Т., Канетти Э. Левиафан. Как рождается чудовище власти

В 2015 году в России с большим успехом прошел фильм Андрея Звягинцева "Левиафан". В этом фильме библейский образ "Левиафана" используется как метафора государственной власти. Подобное отождествление впервые использовал английский философ Томас Гоббс, который в своем произведении сравнил государственную машину с Левиафаном ("смертным Богом"). .В книге, представленной вашему вниманию, приводится этот знаменитый трактат Гоббса. Оппонентом английского философа выступает Элиас Канетти - австрийский мыслитель, лауреат Нобелевской премии. Опираясь на фрейдистскую теорию, Канетти показывает, как происходит подчинение массы ее руководителям, и проводит параллель между руководством и паранойей. .

Ослепление. Канетти Э.

Самый известный роман Канетти «Ослепление» ждала непростая судьба: его публикация в Вене в 1935 году осталась никем не замеченной, и лишь завоевав известность в Англии и Америке, он вернулся в немецкую литературу, где занял особое место как продолжатель традиций Кафки и Джойса. Главный герой, ученый-синолог Петер Кин, ведет замкнутый образ жизни в своей библиотеке и старается свести к минимуму контакты с обществом, посвящая все время изучению китайских литературных памятников. Но однажды, соблазненный своей экономкой, Кин вынужден столкнуться с реальностью и внешним миром, которого он так боится…

Ослепление. Канетти Э.

Канетти Элиас, Гоббс Томас Левиафан. Как рождается чудовище власти

В 2015 году в России с большим успехом прошел фильм Андрея Звягинцева "Левиафан". В этом фильме библейский образ "Левиафана" используется как метафора государственной власти. Подобное отождествление впервые использовал английский философ Томас Гоббс, который в своем произведении сравнил государственную машину с Левиафаном ("смертным Богом"). В книге, представленной вашему вниманию, приводится этот знаменитый трактат Гоббса. Оппонентом английского философа выступает Элиас Канетти - австрийский мыслитель, лауреат Нобелевской премии. Опираясь на фрейдистскую теорию, Канетти показывает, как происходит подчинение массы ее руководителям, и проводит параллель между руководством и паранойей.

Гоббс Томас, Канетти Элиас Левиафан. Как рождается чудовище власти

В 2015 году в России с большим успехом прошел фильм Андрея Звягинцева "Левиафан". В этом фильме библейский образ "Левиафана" используется как метафора государственной власти. Подобное отождествление впервые использовал английский философ Томас Гоббс, который в своем произведении сравнил государственную машину с Левиафаном ("смертным Богом"). В книге, представленной вашему вниманию, приводится этот знаменитый трактат Гоббса. Оппонентом английского философа выступает Элиас Канетти - австрийский мыслитель, лауреат Нобелевской премии. Опираясь на фрейдистскую теорию, Канетти показывает, как происходит подчинение массы ее руководителям, и проводит параллель между руководством и паранойей.

Канетти Э. Гитлер по Шпееру

"Строительные планы Гитлера, как их показывает Шпеер, - это, пожалуй, самая ошеломляющая часть его книги. Поскольку они представлены в фотографиях и являют разительный контраст со всем, к чему стремится современная архитектура, то, естественно, привлекли к себе наибольшее внимание. Каждому, кто бросит на них хоть беглый взгляд, они запомнятся навсегда..."

Канетти Э. Гитлер по Шпееру

"Строительные планы Гитлера, как их показывает Шпеер, - это, пожалуй, самая ошеломляющая часть его книги. Поскольку они представлены в фотографиях и являют разительный контраст со всем, к чему стремится современная архитектура, то, естественно, привлекли к себе наибольшее внимание. Каждому, кто бросит на них хоть беглый взгляд, они запомнятся навсегда..."

Масса и власть. Канетти Э.

Канетти Э. Спасенный язык. История одного детства

"Спасенный язык. История одного детства" - опубликованная в 1977 году первая часть автобиографической трилогии (другие книги - "Факел в ухе", 1980, и "Перемигивание", 1985) будущего лауреата Нобелевской премии по литературе (1981). Первые годы своей жизни еврейский мальчик Элиас проводит в болгарском городке Рущук на границе с Румынией. В большой сефардской семье все подчиняется воле грозного деда Канетти. В стремлении вырваться из-под его влияния семья Элиаса перебирается в Англию, в деловой и практичный Манчестер. Начало Первой мировой войны застает героя в имперской Вене, конец ее он встречает в Цюрихе, где витает пьянящий дух свободы. И именно на него приходится самый счастливый период его юности. .Эта книга не только захватывающий рассказ о наполненных всевозможными впечатлениями первых молодых годах, когда маленькому мальчику открывается, что такое любовь и ревность, жестокость и нежность, радость познания нового и горечь утраты, но и интереснейшая историческая панорама начала XX века, которую читатель видит глазами наивного и склонного к рефлексии ребенка. .

Канетти Э. Спасенный язык. История одного детства

"Спасенный язык. История одного детства" - опубликованная в 1977 году первая часть автобиографической трилогии (другие книги - "Факел в ухе", 1980, и "Перемигивание", 1985) будущего лауреата Нобелевской премии по литературе (1981). Первые годы своей жизни еврейский мальчик Элиас проводит в болгарском городке Рущук на границе с Румынией. В большой сефардской семье все подчиняется воле грозного деда Канетти. В стремлении вырваться из-под его влияния семья Элиаса перебирается в Англию, в деловой и практичный Манчестер. Начало Первой мировой войны застает героя в имперской Вене, конец ее он встречает в Цюрихе, где витает пьянящий дух свободы. И именно на него приходится самый счастливый период его юности. .Эта книга не только захватывающий рассказ о наполненных всевозможными впечатлениями первых молодых годах, когда маленькому мальчику открывается, что такое любовь и ревность, жестокость и нежность, радость познания нового и горечь утраты, но и интереснейшая историческая панорама начала XX века, которую читатель видит глазами наивного и склонного к рефлексии ребенка. .

Канетти Э. С факелом в голове. История жизни 1921-1931

«С факелом в голове» — опубликованная в 1980 году вторая часть автобиографической трилогии будущего лауреата Нобелевской премии по литературе (1981). За десять лет герой, которому в конце повествования 26 лет, успевает пережить очень многое: «духоту» стремительной инфляции во Франкфурте, негодующие толпы рабочих и полыхающий Дворец правосудия в Вене, бурлящий водоворот «золотых двадцатых» в Берлине, из которого молодой Канетти бежит, боясь раствориться в царящем там хаосе. Эта книга — увлекательный рассказ о непростой эпохе и об интересных людях, с которыми предстоит встретиться автору. В череде портретов: Карл Краус, Бертольт Брехт, Георг Гросс, Исаак Бабель и, конечно же, венгерская поэтесса Ибби Гордон, в которую был влюблён молодой Канетти, и Веца, ставшая позже его женой. Из впечатлений от этих событий и встреч сложится затем окончательная картина главного произведения Канетти — роман «Ослепление». На русском языке публикуется впервые.